На Руси женить молодых было принято рано "чтобы не забаловали". Бывало, что возраст жениха был от 12 до 13 лет. При ранней женитьбе совершенно было естественным, что жених и невеста не знали друг друга до брака. Вообще нравственные понятия того времени не позволяли молодым людям обоих полов видеться и договариваться между собою. Жених не смел даже сказать, что желает жениться, все решалось родственниками.
Обычно отцы и матери жениха лично выбирали девицу, сообщая об этом сыновьям, когда свадьба уже готовилась.
Но иногда, первый шаг начинался и со стороны родителей невесты. Желая сбыть дочку, родители засылали к жениху близкого им человека сватом, если родители жениха соглашались, то приступали к сватовству обычным порядком. Она смотрела, хороша ли невеста, умна ли, "не безъязычна ли и речью во всем исполнена". Бывали случаи, что если дочь некрасива собой, то вместо нее приводили другую или вообще служанку. Сам жених до свадьбы видеть невесту не мог. Если впоследствии обман с невестой открывался, то брак мог быть расторгнут, но это случалось очень редко.
Иногда жених настаивал на том, чтобы самому видеть невесту, если женихом дорожили, то могли и разрешить, но тогда, отделаться, ему было уже почти невозможно. После смотра происходил сговор - первая часть брачного праздника или вступление к торжеству. Сговорный день назначался родителями невесты. Родители садились друг против друга и несколько минут молчали, так было принято. Составлялся уговор, писалась рядная записка, где означалось, что в такое-то время состоится свадьба, а за невестой будет такое приданое.
Приданое всегда было важным условием русской свадьбы, в него входило: постель, платья, домашняя утварь и украшения, люди, деньги, недвижимость. От жениха ничего не требовалось. Этот сговор имел юридическое значение. Если невеста была из бедной семьи и не могла принести в дом приданое, то жених сам "делал приданое" или передавал родителям невесту некоторую сумму денег - старинный обычай не позволял брать невесту без приданного.
Утром в день торжества (иногда же накануне) сваха невесты отправлялась в дом жениха приготовлять брачное ложе. Существовало верование, что лихие колдуны и колдуньи могут внести порчу и нагнать злых духов в тот дом, где рядят свадьбу. Против этого делались разные средства. Брачною комнатою избирался сенник, часто нетопленый. В сенник приносили лари с зерном, бочки.
Перед венчаньем гостей и молодоженов приглашали к столу, но и там сидя рядом будущий супруг не видел лица невесты - на ней было плотное покрывало - прообраз сегодняшней вуали. Обычно после 4-5 перемен кушаний посаженый отец обращаясь к родному отцу невесты спрашивал разрешения вести молодых "чесать и крутить", т.е. венчать. После венчания снова устраивали застолье, невеста была уже открыта, девичий венец сменен на "бабий убор" - повойник, и должна была непременно плакать, а женщины и девицы петь печальные песни. Перед тем как покинуть свадебный пир муж, в знак своей власти, ударял будущую спутницу своей жизни по спине плетью, полученною от тестя. Это символизировало переход молодой женщины от одного "хозяина" к другому. После этого в положенное время молодой муж уводил суженную в сенник. Молодых сопровождали все гости и если кто-то случайно перебегал дорогу "свадебному поезду", то мог и попасть под саблю возглавляющего процессию ясельничего.
Оставшись наедине молодым предстояло выполнить еще один старинный обычай: между женихом и невестою происходил обряд разувания, очень древний обряд, дошедший к русским от времен язычества. Он состоял в том, что жена, в знак покорности, должна была снять с мужа сапоги. В одном из сапог была монета. Если ей удавалось снять прежде тот сапог, в котором была монета, это значило, что ей будет счастье, в противном случае значило, что ей придется угождать мужу и разувать. Другой дошедший вариант обряда разувания супруга, бытовавший в Сибири и за Уралом - жена моет ноги супругу. Когда молодые в сеннике, а гости пировали в комнате, около сенника ходил с обнаженным оружием ясельничий для предохранения от всякого лиходейства. Через некоторое время он справлялся о здоровье жениха, если тот отвечал, что в хорошем здравии, это означало, что доброе дело свершилось, ясельничий говорил это гостям и те шли кормить молодых.
После свадьбы еще в течение нескольких дней (порой до месяца - в зависимости от состоятельности семей и местных обычаев) продолжались гуляния.
XVI-XIX века
В Российском государстве до XVII века брачно-семейные отношения строились и регулировались на основе Домостроя. Каких-либо фундаментальных документов или указов регулирующих эту сторону жизни населения не существовало. Эпоха правления Петра положила начало развития семейного права, как одной из составляющих общей правовой структуры государства.
Один из первых указов провозглашал принцип добровольности вступления в брак. Согласно этому указу, родственники лиц, вступающих в брак, обязаны были приносить присягу в том, что не принуждали жениха и невесту к браку. В 1714 г. царь Петр пробует ввести образовательный ценз для дворян вступающих в брак, требуя при венчании справки о знании арифметики и геометрии. А в 1722 г. эта идея обличается в форму Устава, суть которого в том, запрещалось женить "дураков, которые ни в науку, ни в службу не годятся". С этого же года всех приходах священников обязуют регистрировать все акты гражданского состояния.
В середине 40-х гг. этого же столетия Указом Синода запрещаются браки лиц старше 80 лет. "Брак от бога установлен для продолжения рода человеческого, чего от шлющего за 80 надеяться весьма отчаянно". С 1775 г. "семейное законодательство" пополняется новыми правилами. Заключение брака с 1775 г. могло производиться только в приходской церкви одного из вступающих в брак. Венчанию предшествовало обязательное оглашение. Брак заключался при личном присутствии жениха и невесты. Исключение делалось лишь для лиц императорской фамилии, венчающихся с иностранными принцессами. Возраст для вступления в брак был установлен 18 лет для мужчин и 16 лет для женщин.
Для вступления в брак необходимо было получить согласие родителей независимо от возраста жениха и невесты. Женщина получает возможность обращаться в суд с требованием защиты от жестокого обращения.
Законодательно устанавливаются личные права и обязанности супругов, принимаются попытки регулировать внутренние отношения супругов в браке. Все официальные документы, касающиеся семейно-брачных отношений, входят в свод гражданских Законов. Вот, например, что гласят статьи 106 и 107: "Муж обязан любить свою жену, как собственное тело, жить с нею в согласии, уважать, защищать, извинять ее недостать и облегчать ей немощи", "жена обязана повиноваться мужу своему как главе семейства, пребывать к нему в любви и неограниченном послушании, оказывать ему всяческое угождение и привязанность как хозяйка дома". Место жительства супругов определяется по месту жительства мужа, ей вменяется в обязанность следовать за ним, в противном случае она могла быть водворена в дом мужа принудительно.
Начало XX века
В дореволюционной России не существовало единого для лиц всех вероисповеданий "семейного кодекса". Вопросы заключения брака и ведения актов гражданского состояния находились в ведении церкви. Поэтому лица разных вероисповеданий попадай под действие различных законов в зависимости от предписаний своей религии. Парам, принадлежащим к различным конфессиям, для заключения брака требовалось разрешение верховных лиц государства и той церкви, к которой они принадлежали. В большинстве случаев требовалось принятие супругами единой веры.
После революции 1917 г. начинается новый этап развития семейного законодательства. 18 декабря 1917 г. вышел декрет "О гражданском браке, детях и о введении книг актов гражданского состоятся". Согласно этому декрету, единственной формой брака для всех граждан России независимо от вероисповедания стало заключение гражданского брака в государственных органах. Брак, заключенный по религиозному обряду после принятия декрета, не порождал правовых последствий. За браками, заключенными в церковной форме до принятия декрета, сохранялась юридическая сила, и они не нуждались в переоформлении. Условия вступления в брак значительно упростились. Достаточно было достижения брачного возраста: 16 лет - для женщин и 18 лет мужчин и взаимного согласия будущих супругов.
Препятствиями к браку признавались следующие обстоятельства: наличие у одного из супругов душевного заболевания, состояние жениха и невесты в запрещенных степенях родства (запрещались браки между восходящими и нисходящими родственниками, родными братьями и сестрами), а также наличие другого нерасторгнутого брака.
Вторым важнейшим положением, содержавшимся в этом декрете, было уравнение в правах законных и незаконнорожденных детей. (В дореволюционной России зачастую признанные незаконнорожденные дети знатных родителей не имели права носить фамилию своего настоящего отца, а только ее сокращенный вариант - один из примеров - Иван Бецкий, известный деятель екатерининских времен - незаконнорожденный сын князя Трубецкого). Кроме того, в соответствии с декретом было возможно установление отцовства в судебном порядке.
Тогда же принят декрет "О расторжении брака". На основании этого декрета бракоразводные дела были изъяты из компетенции церковных судов. Дела о разводе, возбужденные по одностороннего заявлению супруга, были переданы в ведение местных судов. До революции для получения разрешения на развод требовалось разрешение Синода (семейным парам, исповедавшим православие) или Папы Римского (для католиков). Расторжение брака не приветствовалось церковью и обществом. Так, например, на того из разведенных супругов, кто признан виновным, накладывалось церковное покаяние, запрет на последующие браки.
22 октября 1918 г. был принят первый "Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве". Законодательно устанавливается, что гражданский (светский) брак, зарегистрированный в отделе ЗАГСа, порождает права и обязанности супругов. Брачный возраст остался прежних: 16 и 18 лет. Перечень препятствий к заключению братца по сравнению с предусмотренным указом 1917 г. был расширен. В качестве препятствия теперь рассматривалось также состояния в другом нерасторгнутом браке. Четко проводилось различие между разводом, прекращающим брак на будущее время, и признанием брака недействительным, обладающим обратной силой и аннулирующим брак с момента его заключения. Основаниями для признания брака недействительным считались следующие обстоятельства: заключение брака с лицом, не достигшим брачного возраста; отсутствие согласия на брак одного из супругов; брак между лицами, одно из которых состоит в другом нерасторгнутом браке; наличие запрещенных степеней родства:, брак с недееспособным. Признание брака недействительным осуществлялось в судебном порядке.
Согласно этому кодексу выбор общей фамилии, или двойной осуществлялся самими супругами, тогда как до революции на принятие двойной фамилии или фамилии жены требовалось высочайшее соизволение. Процедура развода еще более упростилась. Как и прежде, при взаимном согласии супругов развод производился органами ЗАГСа. Дела о расторжении брака по заявлению одного из супругов рассматривались как бесспорные единолично судьей без участия заседателей. В случае неявки обоих супругов дело слушалось заочно. Никаких доказательств распада семьи от разводящихся не требовалось.
Уравниваются в правах законно и незаконнорожденные дети в отношении родителей и их родственников. Мать ребенка, рожденного вне брака, имела право не позднее, чем за три месяца до разрешения от бремени подать заявление об установлении отцовства. Лицо, указанное матерью, могло в течение двух недель оспорить свое отцовство в судебном порядке. Если заявление матери не оспаривалось, отцовство объявлялось установленным.
II половина XX века
В 1923 г. началась разработка нового кодекса. Проект с первого раза не был принят, и в 1925 г. его вынесли на всенародное обсуждение, был вынесен новый кодекс законов о семье и браке. Спустя год он был принят. Наиболее существенным нововведением этого Кодекса было придание правового значения фактическим брачным отношениям. Регистрация брака не была отменена, но фактические брачные отношения были во многом приравнены к зарегистрированному браку. Полного равенства между ними, однако, не было, но в дальнейшем судебная практика их уравняла. Кодекс устанавливал единый брачный возраст для мужчин и, женщин - 18 лет.
Расторжение брака в суде было отменено совсем. Брак расторгался в органах ЗАГСа, причем без вызова второго супруга, ему только сообщалось о факте развода.
Запись об отце внебрачного ребенка производилась по заявлению матери, поданным после рождения ребенка. Никаких доказательств от нее не требовалось. Отцу лишь сообщалось о такой записи и предоставлялось право обжаловать ее в суде в течение одного года.
В 1944 г. принимаются неожиданно регрессивные указы: о запрещении установления отцовства детей рожденных вне брака и о признании брака как существующего только у пар зарегистрированных, а не состоящих в фактическом браке, в связи с чем таким парам требовалось немедленно зарегистрироваться.
Была усложнена процедура развода: брак отныне расторгался лишь в случае признания судом необходимости его прекращения. Сама процедура расторжения брака стала более сложной. Заявление о разводе с указанием мотивов расторжения брака подавалось в народный суд. После этого в местной газете публиковалось объявление о возбуждении дела о разводе. Народный суд рассматривал дело и принимал меры к примирению супругов.
В 1968 г. впервые был принят общесоюзный семейно-правовой акт "Основы законодательства о браке и семье Союза ССP и республик". В целом расхождение между законодательством отдельных республик было не слишком значительным.
С 1969 г. принимается Кодекс о браке и семье РСФСР. В соответствии с этим кодексом признавался только зарегистрированный брак.
Фактический брак по-прежнему не порождал никаких правовых последствий. Основанием к разводу считался непоправимый распад семьи. При отсутствии у супругов несовершеннолетних детей или споров по поводу имущества развод по взаимному согласию производился в органах загса.
Существенные изменения в 1995 г. были внесены в правовое регулирование усыновления. Однако с помощью внесения отдельных изменений в КоБС 1969 г. невозможно было произвести необходимое реформирование семейного законодательства. В связи с этим в 1994 г. Государственной Думой РФ и была создана рабочая группа по подготовке нового Семейного кодекса, который был принят Государственной Думой РФ 8 декабря 1995 г. и вступил в действие с 1 марта 1996 г.
Ирина Хомченкова, источник edem.ru
Заглянуть в жизнь древнерусского населения, причем в такую скрытую от посторонних глаз ее сторону, как семейная жизнь, и интересно и небесполезно в научном отношении. Но сделать это трудно. Насколько позволяют немногочисленные источники, постараемся все же выяснить, что представляли собой семья и брак во времена Киевской Руси. В русском средневековье известны два основных типа семьи с переходными стадиями между ними. Малая семья, состоявшая из супругов и их детей, еще не вступивших в брак, жила в отдельном небольшом жилище, имела свое хозяйство и была первичным производственным коллективом. Наряду с ней существовала и большая семья, или «род», как ее называют источники. Эта семья состояла из стариков - родителей, их сыновей с женами и внуков. Малая семья выделялась из состава большой. Возникновение ее было вызвано повышением производительности труда и достаточной рентабельностью небольшого хозяйства. Но малая семья оказывалась менее стойкой в борьбе с силами природы, в социальных столкновениях с более зажиточными и сильными семьями, а также с властью формировавшегося феодального государства, облагавшего население данями, судебными штрафами и пошлинами. Роль большой семьи в древнерусском обществе не совсем ясна. Члены большой семьи были связаны между собой общностью политических и имущественных прав, например, наследования выморочного (не имевшего прямых наследников) имущества; права наказания убийцы (это право было затем отнято государственной властью). Большая семья была экзогамна: между ее членами, даже троюродными братьями и сестрами, были запрещены браки. Члены большой семьи не обязательно жили под одной кровлей. Трудно проследить роль этой семьи как производственного коллектива. В таком качестве она выступала, очевидно, прежде всего там, где население, переселившееся со старых земледельческих территорий на новые, лесные, было вынуждено первоначально осваивать эти земли большими коллективами. Затем вновь возобладали малые семьи.
Кроме малой и большой семьи, существовала более крупная общественная группа, нередко выступавшая защитником старого строя и как бы соперником формирующегося феодального государства. Это была свободная соседская община - организация, в которую входили большие и малые семьи, жившие в одном либо нескольких селениях. На ранней стадии своего развития такая община в лице старших или выборных ее представителей обладала властью по отношению к тем семьям, которые входили в нее, имела ряд важных административных и судебных функций. Но это продолжалось до тех пор, пока княжеская власть, а затем и церковь не экспроприировали одну за другой эти функции. Нормы семейного права Древнерусского государства регулировали взаимоотношения внутри малой и большой семей, а также отношения членов семей с общиной и государством. С развитием классового строя, усилением раннефеодального государства рядом со старыми общественными группами возникали новые, ставшие хорошо известными уже в феодальный период истории. Человек средневековья являлся составной частью определенной социальной группы, вне которой он не имел ни прав, ни обязанностей. Основу семейного и брачного права XI-XII вв. составляли нормы, возникшие во взаимоотношениях семьи с общиной и формировавшимся государством еще в языческое время. Уже тогда в Киевской и Переяславской землях победила моногамия, а брак путем умыкания невесты стал пережитком, сохранившись лишь в виде обряда. Архаичные нормы брака в то время еще имели место в менее развитых районах - лесных частях Руси, в бассейнах Верхнего Днепра, Припяти, Оки, где были более сильны пережитки первобытнообщинного строя. Заимствованная из Византии, богатая традициями христианская церковь после ее официального учреждения на Руси в конце X в., пытаясь приспособиться к местным условиям, сама частично изменялась и опиралась на те нормы, которые нашла на Руси. К середине XI в. в результате этого взаимодействия древних языческих норм и привнесенных сюда христианских оформились основы древнерусского семейного и брачного права, которые были отчасти зафиксированы в 1051 - 1053 гг. в специальном кодексе, известном под названием «Устав князя Ярослава о церковных судах». В XI-XIII вв. ряд норм семейного и брачного права нашел отражение в княжеских кодексах - Краткой и Пространной редакциях «Русской Правды», в летописях, в пергаменных и берестяных грамотах.
Церковь на Руси присвоила себе право утверждения брака и пропагандировала, что заключение его является одним из божественных таинств, непостижимых для человека. Однако церковное оформление брака - «венчание» очень долго не могло вытеснить прежних обычаев «свадьбы». В 1080-х годах современник отмечал, что венчаются только бояре и князья, а простые люди устраивают по-прежнему свадьбы с плясками и музыкой.1) Церковь вынуждена была мириться с этим, а церковные суды, сталкиваясь с необходимостью решать дела о разводах и наследстве, практически признавали законными такие невенчанные браки. Свадьбе предшествовала помолвка, сговор; ей сопутствовала трапеза у родителей невесты, причем обязательными блюдами были пирог-каравай и сыр. Отказ жениха от брака после сговора считался позором для невесты и компенсировался денежной суммой, к которой церковная власть добавляла еще и штраф в свою пользу. «Если из-за девушки будет разрезан сыр, а потом сделают не так, за сыр гривну, а за оскорбление ей 3 гривны, а что потеряно, то ей заплатить, а митрополиту 6 гривен»,2) - читаем в «Уставе князя Ярослава».
Условия заключения брака были довольно сложными. Запрещались браки между родственниками. Церковь отказывалась венчать людей, бывших родственниками даже в шестом поколении, то есть не разрешались браки между троюродными братьями и сестрами. Лишь их дети могли жениться между собой. Брачным возрастом для мужчин считались 15 лет, для женщин меньше: 13-14. Однако эти нормы нередко не соблюдались. Служители христианской церкви на Руси, как и адепты других религиозных культов, проповедовали исключительность своей веры и запрещали браки христиан с иноверцами, а также с некрещеными «от нашего языка», то есть местными, древнерусскими язычниками. Языковых и государственных различий раннефеодальное брачное право на Руси не знало. Что касается заключения браков между лицами, принадлежавшими к разным социальным группам, то корпоративный характер общества делал их редким исключением, хотя формально такие браки не возбранялись. Фактически браки между представителями знати (князьями и боярами) и представительницами социальных низов (крестьянками и рабынями) не признавались законными и не скреплялись церковью. В этом случае крестьянки и рабыни выступали как наложницы, «меньшицы» - младшие, «вторые» жены. Женитьба свободного на рабыне без предварительного договора с ее хозяином, предусмотренного Пространной правдой (XII в.), вела к потере им свободы и закабалению.3) Что касается брака свободной с рабом («холопом»), то, согласно более поздним источникам, он вел к тому же. Эта классовая норма отчасти предотвращала заключение браков между свободными и холопами.
Согласно существовавшим на Руси после принятия христианства правовым нормам, можно было заключать не более двух браков. Даже смерть одного из супругов во втором браке не давала права оставшемуся в живых вступить в третий брак. Церковнослужителю, благословившему такой союз даже по неведению, грозило лишение сана. В памятниках XIV-XV вв. нашли отражение те поправки, которые государственные и церковные власти были вынуждены сделать к этим жестким правилам. Например, в Новгороде дети от третьего и четвертого браков признавались наследниками, а третий брак в виде исключения разрешался в том случае, «если кто будет молод, а детей не будет у него ни от первого брака, ни от второго».4) Вероятно, подобные поправки приходилось делать и раньше.
Определенную роль при заключении первого брака играли родители жениха и невесты, которые, имели даже право заставить своих детей вступить в брак. «Устав князя Ярослава» предписывал карать родителей только в тех случаях, когда они, насильно принудив к браку или запретив его, вызывали тем самым покушение на самоубийство или же самоубийство: «Если девушка не захочет замуж, а отец и мать выдадут силой, а она что-либо сделает над собой, отец и мать отвечают перед митрополитом». Родители по отношению к детям имели не только большие права, но и многие обязанности. «Устав князя Ярослава» предусматривал ответственность за обеспечение детей и устройство их в жизни. Невыдача дочери замуж каралась штрафом в пользу митрополита: «Если девушка из великих бояр не выйдет замуж, родители платят митрополиту 5 гривен золота, а меньших бояр - гривна золота, а нарочитых людей - 12 гривен серебра, а простой чади - гривна серебра». Согласно древнерусскому праву, при наличии в семье наследников-сыновей дочери не получали наследства, но поступали на иждивение своих братьев: «Если будет сестра в доме, то наследство ей не полагается, но братья выдадут ее замуж, дав в приданое, что смогут».5) Поскольку в византийском церковном праве подобная норма об ответственности родителей перед детьми неизвестна, можно предположить, что здесь зафиксировано древнерусское право языческого времени, по которому община или другая власть вменяла в обязанность родителям обеспечить замужество дочери.
Где бы ни жила древнерусская семья, в южных лесостепных и степных полосах или в северных лесных районах, основным источником ее существования был труд мужчины. Женщина активно помогала вести хозяйство, а также рожала и вскармливала многочисленных детей, немалая часть которых, однако, умирала в детстве. Регулирования деторождения почти не существовало, хотя уже были известны народные «зелья», вызывавшие выкидыш. На вопрос священника, принимавшего исповедь, «будет ли грехом, если женщина во время работы выбросит младенца», новгородский епископ XII в. отвечал: «Если это не результат зелья - нет за это епитимьи».6) При условии большой смертности детей и сравнительно короткой жизни крестьян (как правило, до 40-45 лет) практически не ограниченное деторождение было важнейшим источником увеличения народонаселения. Общественная система никак не обеспечивала средствами существования людей в старости, и содержание их ложилось только на их детей.
Традиции языческого времени допускали регулируемые добрачные связи. Но рождение ребенка у незамужней женщины расценивалось церковью, как «гражданская смерть» будущей невесты: «Если у девушки, живущей у отца и матери, родится ребенок, или у вдовы, то, обвинив ее, передать ее в дом церковный», учреждение монастырского типа. Так же поступали в отношении незамужней женщины, у которой родится ребенок.
Большая часть движимого имущества семьи являлась собственностью мужа. Жена не разделяла прав мужа на имущества, нажитое в их совместном хозяйствовании. Однако она обладала частью собственности, полученной ею в приданое. Приданое - это довольно раннее общественное явление. Оно возникнет при переходе к классовому обществу, когда большая семья уже изживает себя, но брак еще не рассматривается как стойкий и труднорасторжимый институт, каким он стал в классовом обществе. Приданое - имущество, включавшее одежду, предметы домашнего хозяйства и прочее, что получала невеста от своих родителей и приносила в дом к жениху, - являлось как бы залогом возможности ее существования вне хозяйства будущего мужа: невеста входила с этим имуществом в новую семью и в том случае, если старый брак расторгался или ее прежний муж умирал. После смерти жены право на наследование ее приданого сохраняли только ее собственные дети. Формирование частной крестьянской собственности на землю в Древней Руси значительно задерживалось там, где оказывалась сильной традиционная коллективная собственница - сельская община, тормозившая процесс имущественной дифференциации и классообразования в деревне. Женщины привилегированных сословий - княгини, боярыни - могли быть собственницами сел, даже городов, как, например, вдова князя Владимира Васильковича (XIII в.).7)
Между супругами существовали обязанности по взаимному содержанию. Ни муж, ни жена не имели права оставить друг друга, если один из них был тяжело болен: «Если будет у жены тяжелый недуг, или слепота, или долгая болезнь, то ее нельзя оставить: также и жена не может оставить мужа» («Устав князя Ярослава»). Здесь, очевидно, речь идет не о формальном разводе, после которого супруг имел право вступать в новый брак, а лишь об оставлении супруга без помощи. Право решать внутрисемейные вопросы, касавшиеся отношений между мужем и женой, а также жены с окружавшим ее миром, как и право наказания за проступки, принадлежало мужу. «Устав князя Ярослава» преследует наказанием со стороны церковной власти только в тех случаях, когда мужчина оскорблял или бил чужую жену. Подобные же действия по отношению к собственной жене расценивались не как преступление, а как выполнение долга. Сельской общине, княжеским тиунам, церкви, органам городской администрации был подвластен только муж, но не жена. Правда, церковь обладала большой моральной властью через духовника-священника. Но митрополичьи и епископские служащие вмешивались в конфликты, где одной из сторон являлась женщина, только при заключении и расторжении брака.
Развод супругов в Древней Руси допускался. Ему предшествовало судебное разбирательство с привлечением свидетелей. В раннее время, по крайней мере в XI-XII вв., когда венчание в церкви не стало еще общераспространенным явлением, власти стремились сохранить не только церковный, «законный» брак, но и тот, в заключении которого церковь не принимала участия и который осуждала: «Если муж разойдется с женой по своей воле и будут они венчанные, то митрополиту 12 гривен, если невенчанные, митрополиту 6 гривен». Признавалось несколько причин для законного развода. Новгородские правила епископа Нифонта (1180-е годы) называют две из них: измену жены или физическую неспособность мужа к браку. Измена мужа не служила таким основанием и лишь наказывалась епитимьей. Допускался также развод с наложением епитимьи на три года, «если будет очень худо, так что муж не сможет жить с женой или жена с мужем», а также тогда, когда муж «начнет красть одежду жены или пропивать». Появление древнерусского цельного кодекса норм «распуста» (развода) относится ко второй половине XII - началу XIII века. Он вошел в Пространную редакцию «Устава князя Ярослава». В нем нашли место нормы развода только из-за проступка жены. Так, муж имел право оставить жену в случае ее прелюбодеяния, подтвержденного свидетелями (это рассматривалось в качестве морального ущерба мужу); в случае общения жены с чужими людьми вне дома без разрешения мужа, что являлось угрозой для ее (и, следовательно, его) чести; за ее покушение на жизнь мужа или соучастие в таком покушении (несообщение мужу о нем); при участии в ограблении мужа или соучастии в таком ограблении. Это нормы, известные в Византии.
Что касается развода по вине мужа, то, судя по более поздним записям, жена могла уйти от мужа в том случае, если он клеветнически обвинял ее в измене, то есть не мог доказать того свидетельскими показаниями. Покушение мужа на жизнь жены также служило основанием для развода. Как же поступали при самовольном расторжении брака и заключении нового, не утвержденного властью? В этом случае второй брак считался недействительным. А судьба первого брака зависела от того, кто именно являлся активной стороной в его расторжении: муж, взявший вторую жену, был обязан вернуться к первой и уплатить штраф митрополиту; самый факт оставления мужем жены не был законным основанием для развода. Размер штрафа зависел от социального положения семьи. Кроме штрафа, по архаичным нормам XI в. боярин был обязан возместить жене большую сумму «за срам» (за оскорбление). Если уходила к другому жена, то ответственным за это нарушение считалась не она (ибо не была достаточно правомочна), а ее новый муж. Именно он платил митрополиту «продажу» (штраф). Назад, к первому мужу, такая женщина не возвращалась: это был как раз случай законного развода по ее вине. Ее передавали в дом церковный. Статьи «Устава князя Ярослава» не говорят о правах бывших мужей в результате наведения «порядка», но оба (второй - после епитимьи), по-видимому, могли вступать в новые церковные браки. Что касается детей, то в памятниках того времени нет сведений о том, что при решении вопросов о разводе принимались во внимание их интересы.
Семейное и брачное право Древнерусского государства - это право раннеклассового общества, в котором шел активный процесс феодализации, охватывавший все большее число общинников, прежде зависевших только от верховной государственной власти. Как видим, это правило включало многие местные дохристианские нормы, не противоречившие классовому строю. Дальнейшее же развитие феодальных отношений на Руси привело к заметным изменениям в семейном и брачном праве.
1) «Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссиею» (РИБ). Т. VI СПБ. 1908, стб. 18. 2) «Памятники русского права». Вып. 1. М. 1952, стр. 269. 3) Там же, стр. 119. 4) «Памятники русского права». Вып. 2. М. 1953, стр. 165; РИБ. Т. VI, стр. 273. 5) «Памятники русского права». Вып. 1, стр. 118. 6) РИБ. Т. VI, стр. 58. 7) «Памятники русского права». Вып. 2, стр. 27.
Раньше на Руси были свои каноны красоты, здоровья, поэтому выйти замуж могла не каждая девушка. Каких девушек на Руси женихи обходили стороной?
Одну из ключевых ролей при сватовстве играли свахи, так как именно они присматривались к девушкам на селе, и определяли, пригодна она для семейной жизни или нет. Они следили за тем, насколько трудолюбива девушка, оценивали ее красоту, повадки, послушность родителям. Не последнюю роль играл возраст претендентки, а также ее внешние данные.
Например, не принято было жениться на худых девушках. Почему?
В первую очередь боялись взять «ялицу», то есть бесплодную девушку. Считалось, что худые девушки, не смогут забеременеть, или выносить ребенка. У худых девушек зачастую узкий таз, поэтому в древности они часто умирали при родах, либо же погибал ребенок. Еще худоба рассматривалась как болезненность, например, она могла быть признаком туберкулеза или чахотки.
Кроме всего, худая девушка не могла тянуть на себе все хозяйство. Русские женщины не только пряли у окна по вечерам, но и работали в поле, занимались по хозяйству, на огороде, обшивали всю семью, занимались детьми, а для этого требуется не мало сил и энергии, которых у худых просто нет.
Также считалось, что если девушка худа – значит она из небогатой семьи, а зажиточные крестьяне хотели видеть в своей семье только равных, чтобы не иметь нахлебников. Худоба нашими предками считалась признаком уродства, вырождения.
Отношение к девственности
Вопрос девственности мало кого волновал. Если у девушки до замужества был ребенок, это означало, что она годна продолжить род будущего мужа, так как уже справилась со своей основной обязанностью – рожать детей.Особенности внешности
Наличие же даже небольшой царапины, болячки, и даже насморка могло поставить под угрозу будущее замужество девушки. В лучшем случае семья невесты смогла отделаться от дочери, увеличив приданное. Если же у девушки были серьезные заболевания или увечья – ее считали бракованной. Не хотели также брать замуж девушек, которые имели какие-либо отметины на теле – большие родимые пятна, родинки, ведь они считались серьезными недостатками здоровья. В связи с этим невесту старались никому не показывать и все царапины, ушибы залечить именно перед свадьбой.Невест перед свадьбой тщательно охраняли еще и потому, что находились добродетели которые пытались помешать свадьбе. Например, царь Михаил Федорович захотел жениться на бедной дворянке Марии, а его мать эта кандидатура не устраивала. Когда должна была состояться свадьба, невеста заболела, причина заболевания была проста – она отравилась пирожными с несвежими взбитыми сливками, которые ей подсунула мать Михаила Федоровича. Хотя со здоровьем у нее все было хорошо, этот факт стал причиной расторжения помолвки. В то время в ход шло все – и колдовские заговоры, и женские хитрости.
Возраст
Лучшим возрастом для брака считался период с 12 до 15 лет. Причем девушкам можно было выходить замуж с 12 лет, а мальчикам с 15. Если же девушке исполнялось 18 лет или больше, а ее никто не брал замуж, она рисковала и вовсе остаться в девках. Считалось, если девушку не взяли замуж вовремя, то позже это делать не имеет смысла – значит с ней что – то не так, а порченый товар брать никто не хотел.Заключение и расторжение брака
Чтобы представить себе облик человека русского средневековья, мало знать историю политических бурь, дипломатических конфликтов и военных столкновений, поскольку жизнь общества не исчерпывалась ими. Большую часть жизни женщина X-XV вв. проводила в семье. Между тем о многих сторонах семейной жизни, привычных нуждах и заботах, представлениях руссов мы знаем пока недостаточно. Как, например, понимал человек раннего средневековья нравственные нормы? Каков был брачный ритуал, семейный быт? Как складывались отношения между супругами, родителями и детьми?
Летописный рассказ о древлянах, радимичах и вятичах в «Повести временных лет» позволяет предположить, что архаичные формы брака («умыкание у воды»), хотя и преобладали до принятия христианства у большинства племен, в X в. стали пережитком. Описание умыкания в древнейших летописных сводах отражает проявление согласования интересов сторон в матримониальных делах и, следовательно, свободной воли женщины в этом вопросе («и ту умыкаху жены собе, съ нею же кто съвещашеся»"). Обряд похищения невесты «у воды» совершался на праздниках в честь богини «женитвы» Лады, которые начинались ранней весной, «на Красную горку», и продолжались до середины лота - дня Ивана Купалы. У зависимого населения («на простых людех») этот обряд сохранялся долго: следы его прослеживаются в былинах, песнях и даже в церковных документах XIII -XV вв."
Другая древняя форма закрепления брачных уз, сосуществовавшая в раннефеодальной Руси с умыканием,- «брак-приведение» с договорными элементами («поляне... брачные обычаи пмяху: не хожаше зять по невесту, но приводяху вечер, а завтра приношаху по ней, что вдадуче») - свидетельствует уже о частичной утрате женщинами права.на проявление свободной воли при выборе супруга и преимущественной роли в этом деле родственников или родителей невесты.
Слова «приводить», «нести» за кого-то неоднократно употребляются летописцем при описании брачных союзов князей («Игореви взраетъшю, и хожаше по Олзе и слушаше его; и прнведоша ему жену от Плескова, именем Ольгу»; «у Яро-полка же жена Грекиня бе, и бяшс черницею, бе бо привел отец его Святослав»), а также в тех случаях, когда подчеркивалась несамостоятельность женщины как субъекта в матримониальных делах, выражаемая в безличной форме «ведена бысть» (введена бысть дщи СвятополчаСбыслава въ Ляхы за Болеславам; «ведена дщи Володарева за цареричь Олексиничь, Царю-городу»)
Спорным по сей день является вопрос, существовала ли в древнейшей Руси «купля жен», известная как брачный обряд многим славянским народам и описанная арабскими авторами^ Но и сам термин «вено» понимается двояко. Традиционным для русской историко-юридической литературы является толкование его как платы, суммы выкупа за невесту6. В то же время ряд свидетельств позволяет рассматривать термин «вено» как синоним ((приданого» в древнерусском юридическом быте, что исключает существование «купли» в истории русского права («...убо муж да възратит жене и вено, аще възят что от нея ино»; «и дасть Корсунь царсма за вено»").
С 988 г., с крещения Руси и присвоения церковью монопольного нрава утверждения брака6, начали складываться нормы брачного права, включавшего в себя и определенные свадебные ритуалы,- Процесс этот шел двумя путями: через трансформацию древних семейно-,1 брачных обрядов в правовой обычай и через узаконение1 решений органов церковной власти, опиравшейся в своих действиях на византийское брачное право 9. О влия-; нии давних брачных традиции на нормы семейного; права свидетельствуют русские памятники X-XI вв.,| упоминающие предварительный брачный сговор, которому предшествовала своеобразная помолвка. Однако она не была заимствованием элемента византийского обряда: известно, что в X в. сватов к великой княгине Ольге слал древлянский князь Мал. По русскому обычаю, помолвке сопутствовала трапеза у родителей невесты. Ели пирог-каравай, кашу и сыр. Разрезание сыра закрепляло помолвку, а отказ жениха от невесты после этой процедуры как оскорбление чести женщины карался штрафом: «...за сыр гривну, а сором ей три гривны, и а что потеряно, за то ей заплатити...»
Брачный сговор (ряд) был следующим элементом установления супружеского союза на Руси. Родители договаривались о размерах приданого и предполагаемом дне свадьбы, если, конечно, устанавливалось согласие самих молодоженов, в том числе невесты. J3. русских Кормчих получение согласия вступающих в семейный союз определяется как важнейший элемент брачного процесса п.
Отсутствие права свободного выбора женщиной жениха рассматривается как серьезный аргумент в пользу те;;иса о приниженном социально-правовом положении русских женщин в X -XV вв.12 Поскольку брачный сговор имел прежде всего характер имущественной сделки, заключительное решение действительно принималось родителями или родственниками невесты. Однако это не являлось ограничением прав именно женщин: брачные дела сыновей, как правило, тоже вершили родители; «Всеволод [Ольгович] ожени сына своего Святослава Васнлковною...»; в 1115 г. «.повеле Дюрги [Владимирович] Мьстиславу, сыыови своему, Новегоро-де женитися...». В источниках есть свидетельства того, что на Руси - в отличие, например, от Чехии и Литвы - интересы вступающей в брак женщины все же учитывались ее родственниками. Летописный рассказ о полоцкой княжне Рогнеде, не пожелавшей выйти замуж за князя Владимира, несмотря на свой легендарный характер, тем не менее факт к\ О юридическом закреплении прав женщин на изъявление собственной воли в делах о замужестве свидетельствуют статьи Устава князя Ярослава Владимировича о денежных гк"нях, налагавшихся на родителей не только в экстремальных ситуациях (самоубийство из-за брака поневоле), но и в тех случаях, «аще девка воехощет замуж, а отец и мати пе дадять» В чешском и литовском праве наказывались не родители, а девушка за самовольный выход замуж (она лишалась своей доли имущества, приданого и пр.)
Надо полагать, что в среде зависимого населения на ранних этапах развития древнерусского государства брачные отношения тем более складывались под влиянием личной склонности. На это указывает статья Русской Правды (РП) о трех источниках обельного холопства, среди которых назван и брак свободного с рабой, не оговоренный условиями. Примечательно, что не только в РП, но и в поздних актовых и законодательных памятниках нет указаний на то, что свободная -женщина, выйдя замуж за холопа, теряла свой более высокий социальный статус. До нас дошла, например, грамота конца XIV в.- духовная Остафпя Ананьевича, в которой большинство жен холопов и их дочери названы свободными, хотя сыновья от этих браков остались рабами, поступив в собственность холоповладельца. Заметим, что западноевропейское средневековье знало лишь обратную ситуацию: например, женщина во франкской деревне, выйдя замуж за человека более низкого социального статуса, оказывалась «запятнанной:-» браком с ним
Изменения в положении жен древнерусских холопов произошли, по-видимому, лишь в конце XIV -XV в. и были связаны с общим усилением крепостничества. Судебник 1497 г., называя в ст. 66 те же три источника обельного холопства, что и РП, дает кардинально другую трактовку похолопления через брак: «по рабе холоп, по холопе раба»16. Напрашивается предположение, что ст. 06 Судебника лишь закрепила установившееся в то время положение вещей, когда жены холопов считались свободными только юридически, а фактически находились в полной зависимости от холоповладельца. После издания Судебника 1497 г. появились грамоты, отражающие претворение его норм в жизнь: в докладной записи Ивана Федоровича Новокщенова (1497 - 1505 гг.) сообщается, что «Авдотья Иванова дочь Костыгина», «девка вольная», пошла «за холопа Захарцу, а но его холопи далась ему в робы...». Но в записи «О разлучении» (конец XV в.), мало привлекавшей внимание историков, жене предоставляется право расторжения брака, если муж скрыл свое холопство, а мужу аналогичное право не дается: не потому ли, что формула «по холопе раба» в XV в. не сразу стала привычной, входила в практику с трудом и «вольные» женщины стремились по-прежнему оставаться свободными при мужьях-холо-иах? О существовавшем противодействии формуле «по холопе раба» говорят и соответствующие грамоты XVI в. Так или иначе Судебник 1589 г. вернулся к нормам РП: «А по государеву указу по рабе холоп, а по холопе робы нет».
Заключение («вольными» женщинами в XV в. браков с представителями непривилегированных сословий является неоспоримым свидетельством самостоятельного решения ими этих вопросов. При заключении таких браков ограничения исходили со стороны не родственников, а феодала-холоповладельца. Так, в берестяной грамоте № 402 свободный торг зависимыми людьми проступает довольно отчетливо: «Поклон о г[оспоже]. Жонку ту дала за своего паро[бка]». Для актов XV в. эта ситуация достаточно обычна. Например, в 1459 г. Есип Дмитриев Окинфов получил «в приданые» «пароика да девочку», которых и женил по своему усмотрению. Более того, церковные поучения XV в. требуют даже наказания для господина, «аще рабы не дасть замуж». В среде свободного населения дееспособными лицами, заключавшими брачную сделку, были сами будущие супруги.
К концу XIII в. согласие сторон на брак стало фиксироваться в брачном договоре, или ряде, составлением которого после сговора занимались сваты или родственники. Элементы этой традиции встречаются в Уставе Ярослава Владимировича в статьях о «свадебном:) п «огородном-/, но сам институт брачного договора получил развитие позже: рядная грамота Тешаты и Якима - одна из первых по давности - датируется концом XIII в. К этому времени относится и грамота на бересте {№ 377): «...от Микиты ко Ульянице. Пойди за мене. Яз тебе хоцю, а ты мене. А на то послухо Игнато...» iq
Заключительной частью брачного сговора в XIV - XV вв. являлось церковное обручение, ставшее закрепленным общественной моралью обязательством жениться на девушке: «...аще кто девицу обручену нужою поиметь, не леть же ему иное пояти, но ту имети жену». Даже в случае, если обрученную «инь некто прельстит и осквернит», жениться на ней закон повелевал обрученному жениху 2".
Члены литовского посольства 1492 г., прибывшие для переговоров о сватовстве Александра Каэимнровича к дочери Ивана Ш Елене Мваиовпс, «ели у великого князя», «говорили О любви и о докончашш». Через два года при повторной попытке сватовства была представлена «грамота верющая» князю И вин у Ш, «абы дал за нас дочь свою». От названия деталей обряда произошли и синонимы слова «невеста» - «суженая» (о ней судили сваты) и «обрученная» (в результате сговора 5нли рука об руку). В. И. Даль допускал возможность толкования обручения от слова «обруч» (браслет). При обручении могли присутствовать, по-видимому, лишь те, кто не был дважды женат (замужем). Так, при обручении Александра и Елены Ивановны был отстранен от участия в обряде один из послов по причине вторичной женитьбы. Обручение подтверждалось грамотой. Как обряд оно получило распространение не сразу и поначалу лишь в среде свободного населения, господствующего класса. «Чин, обрученье девице и мужю, царем и прочим» (XIII и.), опубликованный М. Горчаковым в XIX в., предписывает следующие обрядовые действия: «...предстанет же хотящая обручиться перед святыми дверми олтаря и положить па десной стране трапезы иерьстнй два, злот и железин. Железный убо надесно, златый же налево близь собе и перекрестить трижды.,.»"
Представителям клира было необходимо заставить своих «сынов;) н «дщерей» смотреть на заключение брачных уз как на акт религиозный, по церемония заключения брака, бытовавшая в рассматриваемое время, свидетельствует о тщетности этих стремлении. Брак оставался гражданским актом, лишь освящаемым благословением церкви. Детали предсвадебной церемонии свидетельствуют, что брак по способу заключения (брачный сговор, ряд) сразу стал неким особым видом гражданского договора. Живучесть свадебного пиршества как традиции выражает тот факт, что на Руси придавалось большое значение общественному признанию брака.
Для вступления в сам венчальный брак от женщин на4. Руси требовалось выполнение многих условий. Одним из j них был брачный возраст: 13-14 лет, в XIV -XV вв.- j от 12 до 18-20 лет. Правда, зачастую условие это не/ соблюдалось, особенно когда вплетались политические мотивы: княжна Верхуслава Всеволодовна, когда ее «выдавали замуж», была «млада суще осьми лет»;; Иван III был обручен, точнее, «опутан красною деви-" цею» пяти лет от роду стараниями тверского князя i Бориса Александровича. Однако такие браки соверша- лпсь лишь в среде господствующего класса. В дальнейшем ранние браки были ограничены запретом митрополита Фотня венчать «девпчок меньши двупадцати лет»".
Русская церковь препятствовала заключению браков с иноверцами: «Иже дщерь благоверного князя даяти замужь в ину страну, иде же служат опреснок и съквер-ноеденпю не отметаются, недостойно зело и неподобно правоверным сотворити своим детем сочетание: божественный устав и мирскый закон тоя же веры благовер-ство повелевает поимати»23. За преступную связь с иноверцем «русска» (так называет женщину Устав князя Ярослава) наказывалась насильным пострижением в монашество; позже в ряде земель наказание ограничивав лось штрафом. Этот запрет не распространялся на великих княжон, многие из которых были выданы замуж за иностранных королей.
Представители клира старались не допускать в браке смешения социальных и классовых различий: крестьянка и холопка в лучшем случае считались «меныница-ми», т. е. вторыми женами; в худшем - свободный должен был или отказаться от притязаний на законное закрепление подобных отношений, или согласиться во имя брака стать холопом. Не случайны и в поучениях «Пчелы» (XIV - XV вв.) слова «от раб ведома есть жена зла и неистова)>; они свидетельствуют о стремлении церковников устрашить посягнувшего на заключение брака с женщиной более низкого социального статуса J5.
Ограничивалось и число замужеств: нормы христианской морали позволяли не более двух, ибо «бог совокупи - человек не разлучает». В феодальных республиках был разрешен и третий брак по смерти второго супруга и в случае, «аще кто будет млад, а детей не будет у пего от церв иго брака нл от стораго^Если брак заключался в четвертый раз, четвероженца "немедленно «раз-лоучали» и лишали причастия, «доиельже разрешится беззаконного брака», ибо /«первый брак - закон, второй - прощение, третий - законопреступленне^ четвертый - нечестие: понеже свиньское есть житие»?6.
Древнерусской женщине любого сословия запрещалось вступление в брак с лицами, близкими ей не только по крови, но и по свойству, а также по родству возможному или будущему, В «Уставе о брацех» говорится о запретах близкородственных брачных отношений до шестого «коленам (степени родства). За нарушение этого предписания по византийскому закону наказывали плетьми, на Руси карали денежными штрафами"7.
Сохранение невинности до брака закон не рассматривал как условие для его заключения. Девственности церковный закон требовал лишь от будущих жен представителей клира, а с людей мирских предписывал лишь взимать штраф в том случае, если «замуж пошла нечиста». Ведь главной целью церковников было венчать и венчать, утверждая церковную форму брака дельно от жениха, что символизировало ре неизвестность будущему супругу (отсюда т.само название «невеста», т. с. «неизвестная»). «Афоризмы» древнерусской «Пчелы» тоже косвенно свидетельствуют о бытовании традиции неизвестности невесты жениху до свадьбы: «В мутно воде we вндети дна, а в невесте не разуметй истины». Впрочем, принцип неизвестности существовал, по-видимому, не везде,учто дало основание Н. И. Костомарову упомянуть об|одной новгородской свадьбе XV в., когда перед поездкшГк венцу дружка кричал: («Мы не фату приехали смотреть, а невесту!.. И жених видел свою суженую»
В день свадьбы в «среднюю» палату первой входила невеста. Перед ней несли каравай с деньгами - к сытой и богатой жизни будущей семьи. Примечательно, что такое пожелание относилось именно к ней: в невесте видели, возможно, будущую распорядительницу домашним бюджетом. Перед венчанием жениху и невесте «голову чесали»; обычай этот сохранился в обряде с дохристианских времен^ но дошел до нас лишь в описании рукописи XVII в.; «Да у жениха и невесты... гребнем голову чешут; да иные вражьи есть натен...» Как ВИДИМ, обряд «чесания» к XVII в. превратился уже во «вражью затею» и даже «бесовское действо», однако в рассматриваемое нами время он был широко распространен, ибо предшествовал надеванию кики и повойника с фатой - отличительных головных уборов замужних женщин на Руси
Перед поездкой к венцу невесту осыпали хмелем - «к веселью» 3S, вносили ритуальные предметы: шубы (к богатству), незашитые соломенные тюфяки и даже просто снопы (к легким родам) и т. п. Желанием сохранить любовь мужа объясняется существование обычая «баеинон воды». Еще в XII в. черноризец Кирик спрашивал у новгородского епископа Нифонта разрешения налагать недельную епитимью на тех невест, которые устраивали перед венцом ритуальную баню, «мыльню», а воду после нее давали нить будущим мужьям, чтобы те их любили; Обрядовые действия, связанные с «мыльней», упоминаются и в свадебных записях XV в.
Г определения ее «почестности» "-едвалн не единственный, унижающий женщину, в системе свадебных обрядов, бытовавших в то время. «Действо» это не было частью народного обычая, являясь следствием распространения церковного венчального брака и связанного с ним требования сохранения невестой целомудренности | до него: «...не причащайте, женивши, а девицам потому / же, которая замужь пошла нечиста...»/0
Что касается других обрядовых действий, отразивших социальный статус и права древнерусских женщин, то их толкование может быть различным. Например, широко известен в этнографической науке обрядовый эпизод разувания женой мужа, упомянутый еще Нестором (полоцкая княжна Рогнеда отказывается «розути робнчнча»). В летописях более позднего времени и в актовом материале других свидетельств бытования этого обряда нет, что позволило некоторым исследователям увидеть его отмирание "". Между тем в сказаниях иностранцев, посетивших Россию в XVI-XVII вв.> есть эпизод разувания, правда в форме обрядовой игры за будущее место жены в семье и ла ее права: «Молодой кладет в один из своих сапог деньги, золотые и серебряные... Молодая должна снять один сапог по своему усмотрению. Если ей удается снять тот сапог, в котором деньги, она не только получает их, но и впредь с того дня не обязана снимать с мужа сапоги...»у Аналогичный смысл имело и обрядовое разбивание кубка, упомянутое в свадебной записи XV в. Если прежде велось «бить скляницы» только на счастье, то в середине XV в. тот же:шиэод обряда, выраженный в игровой форме, имел уже иной смысл - борьбы за приоритет в семье: «кто из них (жених или невеста,- Н. П.) первый наступит, того и победа, и тот всегда будет господином»3". Даже такие подарки жениха невесте, как иголки (казалось бы, символ домашней работы) или плеть, могли выражать в X-XV вв. прежнее обрядовое значение, а не только патриархальную власть мужчины в доме, которая к XVI в.-была действительно законодательно закреплена и освящена церковью. В условиях долгого бытования дохристианских ритуалов, борьба с которыми отнюдь не завершается и в XVI в., указанным предметам в XV в. мог придаваться старый, магический смысл, не сводимый к унижению и подчиненности женщины 38. С распространением и утверждением ь XVI- XVII вв. церковного учения о патриархальном владычестве в семье, зафиксированном «Домостроем», происходило своеобразное слияние традиционной предметной символики в старых обрядах с новымн и возникающими обрядами. Взятые в целом, они отражали противоречивые изменения в социальном и семейном положении древнерусских женщин.
Древнерусское бракоразводное право также возникло вместе с принятием христианства и распространением венчального брака, и, хотя светские власти неоднократно вмешивались в эту сферу деятельности церкви («звлаща (особенно,- Н. П.) в справе разводув мальженьских»), именно церковь являлась монопольным регулятором его развития J . В отличие от византийского законодательства в русском юридическом быте были иные поводы к признанию брака недействительным |0, а основанием к его прекращению считалась лишь смерть одного из супругов. Церковники принимали развод лишь как уступку человеческой слабости, и вся церковная литература была буквально пронизана идеей о божественности происхождения, а потому нерасторжимости брака («не мозите жен у мужей отиматп, яко тем же законом со-въкупишасяи на том же судищи стати имуть,..») "". Тем не менее уже в эпоху Устава князя Ярослава Владимировича русская церковная практика располагала широким перечнем поводов к разводу.
Основным поводом к разводу с древнейших времен считалось прелюбодеяние, по-разному определявшееся для каждого из супругов. Муж признавался прелюбодеем лишь в том случае, если имел на стороне не только наложницу, но и детей от нее "-. Подобная ситуация, судя но епитимийным памятникам, встречалась нередко в древнерусском быте, причем в церковных поучениях и летописных свидетельствах особенно часто упоминается такое двоеженство, когда «меньшицей» была женщина более низкого социального статуса, в том числе раба. Замужняя женщина считалась совершившей прелюбодеяние уже тогда, когда вступала в связь с посторонним мужчиной ч\ Прелюбодеяние, совершенное в результате насилия, не считалось изменой (подтверждение тому - канонические ответы митрополита Иоанна II 45). Разнились и наказания за прелюбодеяние. Женщина вначале не обладала правом развода по причине неверности мужа: виновный супруг лишь наказывался годом епитимьи и денежным штрафом («лепше иного человека въскупити, абы ся и другая на том казнила», т. е. чтобы и другим неповадно было). Муж же имел право развода с женой, которая ему изменила; священнослужители, жены которых допустили адюльтер, не/ только имели право, но и были обязаны развестись^ в противном случае «без священьства есть».."«Аще ли нрелюбы сътворила от него, то видит го своими очима, а не оклеветает ближняго своего, то да пустит ю»,- требовали нормы греческого семейного права, имевшие в XIII -XIV вв. большое распространение на Руси.
Муж имел право развода с женой и по ряду других поводов, приравнивавшихся к прелюбодеянию: «...аще подумаеть жена на своего мужа зелием, или иными людьми, а она иметь ведати, что мужа ея хотят убнти...; аще жена без мужня слова иметь с чюждими людьми ходити или пит и или ясти, или оироче дому своего спати, а о том уведает муж 47; аще ли жена иметь, опроче мужа своего воле ходити по игрищам... а мужь иметь съчпвати, а она не послушает...; аще жена на мужа наведеть тати...»уи т. д.4а Изучение юридических норм XIV -XV вв. в сопоставлении с процитированным выше Уставом князя Ярослава Владимировича позволяет заметить, что на Руси бытовали византийские нормы, утверждавшие снисходительное отношение к поведению женщины. Например, Устав считал поводом к «разлоучению» разговоры женщины с посторонним мужчиной; в XIII -XIV вв. положение уже иное: «...аще [муж] в ином месте обрящет таковаго с. своею женою беседующе или у цер-кве... волостелю да предаст..", ИЛИ ЯКО же хощеть, вины объявливати по закону и доводити...»
С развитием феодального права женщина получила даже право развода по причине неверности супруга (XV 1в.)
Правами на развод по физиологическим причинам обладали равным образом оба супруга. Этот повод к разводу был официально признан уже в XII в. В случае разлучения по этой причине женщина уходила из семьи со всем своим имуществом: «...и приданое с нею все въследует жене, и отдасть ей все муж, еже аще приял будет...» К XV в. относится разрешение митрополита Фотия «поимети» третью жену, <<аже детей не будет ни от перваго брака, ни ото втораго»
Право на развод по материальным причинам закреплялось за каждым из супругов: «...аще жена на мужа наведет тати, велит покрастп двор мужа своего... про то их разлучити; «велми зло будет, яко... не мочи держати (содержать,- Н. П.) жене мужа». Кпископ Нифонт специально остановился на случаях, когда жена «долг мног у мужа застанет» и когда супруг «порты ее начнет грабити». ]В соловецкой Кормчей 1103 г., как и в более раннем памятнике - Уставе князя Ярослава, за кражу женой у мужа последнему дозволялось только «казнить» жену, а развод воспрещался, ибо церковь стремилась сократить число поводов к разводу
В памятниках канонического происхождения есть указания на некоторые особые поводы к разводу. Правом разлучения по ряду из них обладали оба супруга, например в случае принятия монашества мужем или женой. Расторгать таким образом законные браки призывали женщин еретики. Церковный же закон в качестве ответной меры оговорил этот повод к разводу обязательным согласием другого супруга на разлучение и пострижение. Соглашение, такого рода изложено летописцем под -1228 г.: «Святослав отпусти княгиню свою по свету, "всхотевши ей в монастырь, и дасть ей наделок мног».
Памятники XV в. свидетельствуют о том, что право на развод на Руси могло быть и односторонним; были поводы к разводу, правами на который обладала только женщина. Так, жена имела право развестись, если муж скрыл свое холопство или продался в пего без ее ведома: «...чин холоп, утаився, поймет жену, а жена та не восхо-щет с ним в робе быти, тех разлучити». Данная запись могла появиться лишь после фиксации правила «по рабе холоп, по холопу раба» в Судебнике 1.49-7 г. Жена.могла развестись с мужем («не виновата, идучи от него») и п случае, аже муж не лазитъ на жену свою без совета» (т. е. является импотентом),. Право на развод жена имела и в случае бездоказательного обвинения супругом в «злом деле» («аще муж на целомудрие своея жены коромолит»). Интересно, что при разводе по такому поводу при наличии детей муж должен был оставить «свое стяжанье» семье.
Правом развода по ряду поводов обладал только мужчина. Муж мог потребовать разлучения под предлогом «порчи жены», как великий князь Семен Иванович, пли в случае несогласий между ним и родственниками со стороны жены. Так, Ярослав Святославич, готовясь к войне с Владимиром Мономахом, «умыслил с женою своею, Владимировою внукою, без всякой причины от нея развестись...»; волынский князь Роман Мстиславич, начиная войну с Рюриком Ростиславичем, намеревался «пустить» жену свою, дочь Рюрика, принудив ее к пострижению.
«Роспуст», или самовольный развод, о котором идет речь в последнем летописном свидетельстве, был объектом борьбы как церкви, так и княжеской власти, Примечательно, что самовольный уход из семьи практиковался на Руси и мужчинами, и женщинами. Если против «роспустов», совершенных мужьями, выступал еще Устав князя Ярослава, вставая на защиту «старых», или законных, жен и требуя «казнию казнити» непостоянство мужчин, то в XIII - XV вв. представители клира вели борьбу уже против аналогичных проступков со стороны женщин («аще жена, оставя мужа, за иныи пойдет...»). Так, новгородский епископ Феодосии наказывал священникам не венчать тех «пущенниц», которые «за иные мужья посягают беззаконно, мятущпсь.... Нередкими в древнерусском семейном н юридическом быте были случаи «оставления» супруга и венчания с другим по причине долгого отсутствия мужа. Стремясь утвердить постоянство в семейной жизни,"(церковный закон запрещал «поймать жену иного мужа», ушедшего воевать, в течение как минимум трех лет («лета три звращения ждати мужже»). После этого срока священники смотрели лояльно на новый брак. Примечательно, что, когда жена самовольно уходила к другому мужу, «финансово ответственным лицом» за этот проступок считалась не она, а ее новый муж, который и платил митрополиту «продажу» (штраф)
Нормативные документы, отразившие наказания за «роепусты» без ведома церковных властей, указывают на пристальное внимание представителей клира к нравственной стороне брачных отношений. Во всяком случае при самовольном уходе мужа от жены с, него кроме штрафа в пользу церкви взималась большая сумма как своеобразная компенсация за «сором» (моральный ущерб). Размер пени зависел от статуса и достатка распадающейся семьи: «Аще пустит боярин жену великих бояр, за сором ей 300 гривен, а митрополиту пять гривен золота; меньших бояр - гривна золота, а митрополиту гривна золота; нарочитых людей - 2 рубля, а митрополиту 2 рубля; простой чади - 12 гривен (как за убийство представителя этой социальной группы по РП! -И. П.), а митрополиту 12 гривен...» В случае развода по инициативе мужа -- без законных на то оснований! - денежный штраф налагался, по-видимому, лишь на него самого: «...аще, муж с женою по своей воле распустится, епископу 12 гривен ».
В XIV - XV вв. возможности такого «добровольного» развода все более ограничивались и отчетливее становилось стремление церкви сократить количество законных поводов к разводу. Так, митрополит Даниил в конце XV в. требовал узаконить лишь один из них: «...не подобает мужу от жены разлучатися, разве блудные вины». Сохранялся как повод к разводу постриг одного из супругов. Разводные грамоты, дошедшие до нас от более позднего времени, свидетельствуют, что муж в случае выхода из семьи должен был помимо штрафа возвратить жене не только се имущество, приданое и т. п., но и часть совместно нажитого: кудель, рожь и пр.; жена же обязывалась не предъявлять таинственных претензий. В грамоте обязательно указывалось, что -роспус:т:> совершен добровольно.
В церковных нормативах оговариваются и случаи, которые пи при каких обстоятельствах не могли быть поводом к разводу. Так, в XII - XIII вв. брак налагал на супружескую чету обязанности по взаимному уходу и содержанию в случае болезни. Даже если у жены или мужа обнаруживалась «слепота ли долгаа болезнь», «лихий недуг», «про то нельзя их пустити, тако же и мужа». Правда, с течением времени это правило исчезло из канонических сборников, и «Правосудие митрополичье» (XIV в.) зафиксировало уже обратную статью («про то отпустити ея, тако же и мужа»). По-видимому, несогласная жизнь супругов или взаимная неприязнь, т. е. причины нравственно-психологического порядка, также не считались достаточно веским поводом к «разлоучению».
Итак, элементы традиционного ритуала закрепления семейных уз трансформировались за несколько столетии в предсвадебные и свадебные обряды, типичные для венчального брака, освященного церковью. Узаконивая венчальный брак, церковь выступала в качестве регулятора в решении матримониальных дел: церковные законы устанавливали определенные наказания за насильную или несвоевременную выдачу замуж, за моральное оскорбление, наносимое возможным отказом жениха от невесты, или за несоблюдение других условий, необходимых для заключения брака., что в конечном счете отвечало интересам женщины. Узаконение каноническими памятниками различных поводов к разводу, правом на который в древнерусском государстве обладали женщины разных сословий, также свидетельствует об относительно высоком для средневековья юридическом статусе древнерусских женщин. Вместе с тем именно христианская церковь стремилась утвердить мораль «социального торможения», покорности и подчиненности женщины. Поэтому она не препятствовала проникновению в «священное таинство» брака элементов гражданского договора, сделки, которую устраивают родители ы, стремясь подчинить женщину вначале, при заключении брака, воле родителей, а после свадьбы - мужу.
Петра ПалеваЛюбви все возрасты покорны. Если считать любовь непременным атрибутом брака, то замуж выходить можно в любом возрасте. Сегодня возраст молодоженов значительно возрос, считается совершенно нормальным. Здесь вы можете найти толковые советы, или, . Но когда задают вопрос: со скольки лет можно выйти замуж, нужно учитывать, что брак – дело серьезное. Любовь – основа ненадежная , существуют разные виды любви и многие из них улетучиваются, как дым с первыми жизненными трудностями.
Свадебное платье, путешествие, медовый месяц – то, о чем мечтают девушки, быстро остаются в прошлом и начинаются семейные будни, связанные с решением множества взрослых проблем
Суровые семейные будни
Если жена еще ребенок, ей нелегко справиться с таким грузом. В этом случае родители продолжают опекать замужнюю дочку, пытаются решить за нее сложные вопросы. Как правило, такая неполноценная семья долго не живет и рассыпается, как карточный домик.
Теща продолжает опекать дочь
В каком возрасте девушке лучше выходить замуж?
Этот вопрос не имеет однозначного ответа. Законодательно в каждой стране установлен брачный возраст – минимальная граница, позволяющая официально зарегистрировать отношения. Верхней границы возраста не существует. Однако проблему определения оптимального возраста вступления в брак надо рассматривать всесторонне:
- С точки зрения физиологии ‒ создание семьи связано с репродуктивной функцией, рождением ребенка. Физиологически у девочек половое созревание начинается в 9-10 лет и в среднем к 12,5 годам она уже может родить. У мальчиков этот процесс происходит немного позже: период созревания с 11-12 лет, к 14-15 годам считается, что большинство мальчиков могут зачать ребенка.
- Психологический подход подразумевает зрелость, готовность человека к семейной жизни, выполнению роли супруга и родителя. Эти качества никак не связаны с определенным возрастом: один человек уже к 14 годам рассуждает вполне взросло, а другой и в 30 лет инфантилен.
- Еще один аспект – социологический . Чтобы семья была крепкой, молодые люди должны быть социально зрелыми: это означает определенность в профессиональной ориентации, получение образования и обретение своего места в обществе, социального статуса. Если этот процесс не завершен, его сложно совмещать с обеспечением семьи, воспитанием ребенка.
Юные молодожены
Поэтому, если родители спрашивают, когда выдавать замуж дочь, правильный ответ: когда она готова к семейной жизни физиологически, психологически и социально. Лучший возраст для брака у женщин по мнению психологов и медиков – 23-28 лет. Это самый благоприятный период для рождения первенца. Заканчивается процесс профессионального обучения, человек находит первое место работы и начинает жить на свои доходы.
Дочь готова к семейному счастью
Надо также учитывать, что именно в этом возрасте стираются психологические различия между разнополыми ровесниками. Хорошо знакомый неказистый одноклассник-сорванец вдруг превращается в очаровательного мужчину. Сколько раз раньше он оказывал знаки внимания, но вы даже не смотрели в его сторону, а теперь девушки провожают его восторженными взглядами.
Надо ли выходить рано замуж?
Важное условие, необходимое для создания крепкой семьи – это любовь. А ведь она может нагрянуть внезапно и не интересуется возрастом. Если уж так случилось, что серьезные и взаимные чувства настигли дочку в раннем возрасте, то можно выдать ее замуж и в 16 лет. До недавнего времени по закону выйти замуж в 16 лет без согласия родителей можно было лишь в случае «особых обстоятельств» , к которым относится беременность и рождение ребенка. Сегодня в Семейном кодексе есть поправка, в соответствии с которой брачный возраст при «особых обстоятельствах» в отдельных регионах, включая Московскую область, снижен до 14 лет.
Юная невеста при «особых обстоятельствах»
Ранние браки традиционны у многих народов. Несколько лет назад широко обсуждалась свадьба 47-летнего чеченца Нажуда Гучигова и Луизы Гойлабиевой. Невесте было 17 лет. Многие осуждали жениха за неравный брак, да к тому же еще второй по счету. Однако древние обычаи Чечни при этом не были нарушены. В Саудовской Аравии 80-летний старик женился официально на 12-летней девочке. Так что юные невесты рядом с женихами солидного возраста не редкость . Но такие союзы нельзя считать распространенными, в России это единичные случаи. Большая же часть молодых пар в соответствии с законом играют свадьбы после 18 лет. В некоторых странах совершеннолетие наступает позже: в 19 лет в Южной Корее, некоторых штатах США, Канаде; в 20 лет – в Японии, Тунисе, Тайване; в 21 год – в Сингапуре, Египте, большинстве штатов США, Китае.
Неравный брак
Во сколько лет на Руси выдавали замуж?
Если совершить экскурс в далекое прошлое, то мы увидим, что брачный возраст по традициям того времени был гораздо ниже. На Руси до Петра Первого девочек выдавали замуж в 12-13-летнем возрасте. В исторических документах, произведениях литературы упоминается множество случаев заключения ранних браков . Например, у Пушкина в «Евгении Онегине» няня Татьяны Лариной рассказывает о том, как ее выдали замуж в 13 лет. Известно, что князь Юрий Долгорукий женился на одиннадцатилетней девочке. Суздальский князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо выдал дочь замуж в 8 лет.
Благословение
Ранние браки в древности были не только желательны, но и необходимы.
Почему раньше выходили замуж рано?
Причин несколько, и все они связаны с условиями жизни народа и религиозными нормами:
- Решение о браке принимали родители и старались сделать это пораньше, пока дети были послушными. Была такая поговорка: «Жени, пока послушен, уматереет – не уженишь».
- Браки в знатных семьях заключались с политическими целями, возраст жениха и невесты был неважен.
Боярская свадьба
- Частые войны приводили к гибели молодых мужчин, а потому для продолжения рода желательно было их женить как можно раньше.
- Продолжительность жизни была намного ниже, чем сегодня.
- Семейную жизнь молодые начинали в родительском доме при налаженном хозяйстве.
- В те времена семьи были многодетными, поэтому, чем раньше женщина начинала рожать, тем многочисленнее было потомство.
- Бедные семьи старались поскорее выдать дочь замуж, чтобы избавиться от лишнего рта.
Несмотря на то, что древнерусские семьи строились по настоянию родителей, без согласия молодых, в них царили искренняя любовь и уважение
Разводы случались крайне редко. По церковным правилам допускалось всего два брака. Даже если один из супругов во втором браке умирал, третий брак был запрещен. Сыновья оставались под опекой родителей пока те были живы, а дочери до замужества.
Русская свадьба
Есть такая поговорка « Выйти замуж не напасть, лишь бы замужем не пропасть». Если вы уверены, что встретили своего единственного и неповторимого мужчину , то, сколько бы вам не было лет, смело идите под венец. Ведь у вас есть главное, что необходимо для создания крепкой семьи. Остальное – дело наживное. Совет вам, да любовь!
1 июня 2018, 15:07
